Джон О`Хара - Дело Локвудов
— Обычно люди считают почетным для себя, когда их приглашают в клиенты фирмы «Хомстед энд компани».
— Так он же не в клиенты меня пригласил, а только пообедать. Ну, а я не имел возможности быть у него.
— Быть приглашенным на обед с Моррисом Хомстедом — это тоже почетно. Ради этого не грех и поездку в Нью-Йорк отменить.
— Моррис — славный малый, но ты же сам в тот вечер сказал, что время нынче дорого. Что побудило его позвать меня на обед?
— Видимо, он полагал, что я намерен тебя пригласить, и решил сделать то же самое. Он не сторонник нового бизнеса, но считает, что фирма «Хомстед энд компани» имеет на тебя такие же права, как и мы.
— Такие же, как и вы? Ты хотел бы заняться новым бизнесом, Гарри?
— Да, Локи. Вместе с тобой.
— Откуда ты знаешь, что наш бизнес стоит того?
— Прежде всего от тебя. Да и наш клуб располагает некоторыми данными. Говорят, вы с отцом превратили Шведскую Гавань в маленькую империю.
— Империя в миниатюре.
— Не прибедняйся. Я слышал, ты и твой отец не пожелали стать членами совета директоров Гиббсвиллского коммерческого банка. Очень мудрое решение.
— Отец так решил. Пользы от этого директорства — никакой. Мы не хотим, чтобы гиббсвиллские воротилы, как говорится, вторгались на нашу территорию, а если станем членами совета директоров, то потеряем автономию Механика тут простая. По этой самой причине мы и с Филадельфией никаких дел не имеем. Филадельфийские капиталы проникли во все города округа, кроме Шведской Гавани. Мы хотели бы, если можно, сохранить Шведскую Гавань за собой; думаю, так оно и будет.
— Навсегда сохранить ее за собой вам не удастся. Как друг говорю.
— Говоришь-то ты как друг, но в голосе твоем — предостережение.
— Да, Локи. Немного есть.
— Откуда мне грозит опасность? Неужто из самой Филадельфии?
— Нет. Из Гиббсвилла. Совсем недалеко от тебя. Нашлись люди, которым кажется несправедливым, что вы с отцом завладели всей Шведской Гаванью.
— Насколько откровенным ты готов быть со мной, Гарри?
— Как друг я уже сказал тебе все, что должен был сказать.
— Так. Благодарю. Стало быть, теперь будешь говорить как бизнесмен.
— Да. Ваши нью-йоркские партнеры вам не помогут. По крайней мере, в такой степени, в какой могли бы помочь мы.
— Ага, ты уже намекаешь, что нам требуется помощь.
— Еще нет. Но если потребуется, придет ли Нью-Йорк вам на выручку?
— Нет. Наша доля в их бизнесе не настолько велика. Открою тебе секрет, Гарри; мой отец ни в каких сделках с Нью-Йорком не участвует. Только я, мой капитал.
— Зная твоего отца, я и сам почти уже догадался.
— Так что мы можем вести этот разговор без него.
— Прекрасно. Это даже лучше. Значит, я имею дело с самим патроном. Ладно. Почему бы тебе не забыть про Нью-Йорк и не дать мне возможность попробовать заработать для тебя немного денег?
— Надеюсь, ты не ждешь от меня немедленного ответа. Ты сам, Гарри, сказал, что мы разговариваем теперь как деловые люди, а не как друзья.
— Да, сказал, и сказал правду. Но дружба наша сохранится, чем бы этот разговор ни кончился.
— Надеюсь, навсегда. Вот ты попросился ко мне в партнеры. Мне это лестно, потому что ты еще не знаешь, какого рода дело я тебе предложу. Оно не будет крупным — по крайней мере, на первых порах. В любом случае по размаху оно не пойдет ни в какое сравнение с филадельфийским бизнесом. Все дело в характере операций. Ты о нем ничего не знаешь, поэтому я объясню. Меня интересует только одно: деньги. Я хочу зарабатывать деньги, и зарабатывать быстро. Поэтому мой бизнес, попросту говоря — спекуляция. Тебя это интересует?
— Очень. Клиентов, желающих инвестировать свои деньги по старинке, мы найдем всегда. Обычный бизнес, Банк. Крупные поместья. Люди преклонного возраста. Люди, которых удовлетворяют и небольшие доходы с их вкладов. Но заработать много и быстро можно, как тебе известно, лишь путем спекуляции. Или много потерять. Твой отец наживал деньги одним способом, ты хочешь наживать их другим. Я веду двойную жизнь, Локи. С одной стороны, я — консерватор, в Гиббсвилле ограничиваюсь тремя процентами, а с другой — игрок.
— И как идет твоя игра?
— До сих пор мне везло.
— То есть?
— То есть? Ах, да. Ты хочешь знать, играю ли я на свой страх и риск или пользуюсь секретной информацией. Честно говоря, в большинстве случаев — на свой страх и риск. Наблюдаю за колебаниями курса акций. Когда курс понижается до определенного уровня, я их скупаю. Когда повышается — продаю. На вырученные деньги покупаю новые акции. Иначе играть не в состоянии. Другие делают то же, что я. Ничего мудреного тут нет, разве что я несколько внимательней большинства.
— Уверен, что внимательней. Скажи мне: это твоя идея — попросить у меня денег на спекулятивную комбинацию?
— Да.
— Ты просишь для себя лично или для фирмы «Хейнс энд Уэбстер»?
— Если ты хочешь торговать деньгами, то можешь это делать через фирму «Хейнс энд Уэбстер». На если все-таки спекулировать, то это — по моей части. Деньги — на мой личный счет. Я сниму их со счета и буду играть. А в конце условленного срока — шестимесячного, годичного — мы делим доходы.
Авраам Локвуд улыбнулся.
— Не совсем обычный бизнес, верно?
— Верно. Рисковать я буду только твоими деньгами, а прибыль — пополам. До остального тебе нет дела.
— Вот это мне и надо обдумать.
— Знаю, что надо. Потом я буду сообщать тебе, чьи акции покупаю, так что общий наш доход ты сможешь подсчитывать с точностью до одного цента.
— Но если ты назовешь мне эти акции, то я и без тебя смогу обойтись, не так ли?
— Конечно. В подобных случаях нам придется доверять друг другу. К примеру, ты даешь мне пять тысяч долларов, а я называю тебе акции, которые покупаю. При этом я должен быть уверен, что ты не спекулируешь ими самостоятельно. Иными словами, Локи, ты можешь купить мою информацию за пять тысяч долларов и воспользоваться ею для того, чтобы, играя самостоятельно, приобрести этих акций на гораздо большую сумму.
— Эта же мысль и мне пришла в голову.
— Естественно. И ты можешь сорвать очень большой куш — гораздо больший, чем у меня. Но это приведет к разрыву наших отношений. А что будет с нашей дружбой, трудно даже представить.
— Разумеется. Стало быть, насколько я понимаю, фирма «Хейнс энд Уэбстер» здесь ни при чем?
— В данном случае — да.
— Мы с тобой партнеры? Равноправные партнеры?
— Нет. Мы вкладываем неравные суммы. Шестьдесят на сорок. Если общая сумма составит десять тысяч долларов, то это значит, что ты даешь шесть тысяч долларов, а я — четыре тысячи. А прибыль делим поровну.
— Значит, в уплату за информацию ты берешь с меня шестнадцать и две третьих процента моего вклада. Не много ли?
— Думаю, это справедливо. На другие условия я не пойду. Мои шестнадцать и две третьих процента — это для начала. А потом будут пятьдесят процентов. Только пятьдесят.
— Только?
— Только. Спекулировать-то не ты будешь, а я.
— А потери?
— Став моим партнером, считай, что шесть тысяч долларов ты уже потерял. Иной подход к деньгам в таких делах невозможен. Нечего и начинать спекулировать, если боишься потерь.
— Вот это мне уже нравится. А то я все думал, Гарри, будешь ты до конца откровенен или нет. Давно бы так сказал.
— Я и хотел сказать, да все не было случая. Ну, как?
— Шесть тысяч долларов?
— Шесть тысяч. Плюс четыре моих.
— Завтра вышлю тебе чек.
— Ладно. А теперь я назову тебе акции, за курсом которых сейчас слежу. «Бумажная компания святого Павла».
— Что это за фирма?
— Производит бумагу для журналов и газет. Вчера ее акции стоили по шесть с половиной. Слишком дорого. Как только цена упадет ниже пяти, я покупаю. Как только поднимется до девяти — продаю. В прошлом году поднялась до десяти с половиной, но это уже слишком.
— Ты их уже покупал?
— О, нет. Только наблюдал. В течение двух лет. Они заинтересовали меня после того, как я узнал, что бумагу у этой фирмы покупают три филадельфийские газеты. В одной из этих газет фирма «Хейнс энд Уэбстер» имеет свой капитал. Возможно, будет финансировать и еще одну. До этого я не придавал «Бумажной компании святого Павла» значения, хотя она, как выяснилось, производит бумагу почти монопольно. Конечно, когда-нибудь цены на ее акции поднимутся гораздо выше, но мы с тобой к тому времени займемся чем-нибудь другим.
— Верно. А теперь скажи, кто из гиббсвиллских магнатов собирается посягнуть на нашу территорию?
— Вон тот, что в углу сидит.
— Питер У.Хофман?
— Да. Он довольно нелестно отзывался о твоем отце, Локи. Досталось и тебе, но больше — твоему отцу. Намерен помочь кое-кому из ваших земляков открыть второй банк.
— Посмотрим, — сказал Локвуд. — Это он здесь король, а не в нашей маленькой империи. А за информацию спасибо, коллега.
